Стоковые изображения от Depositphotos
Спасатель Вадим рассказал, что он и его коллеги спустились на глубину 540 метров, именно в ту точку, куда не дошла взрывная волна.
«Мы приехали в 4 ночи туда. В общем, отправили нас на задание – разведка. То есть то, что произошло после взрыва, состояние и так далее. По пути следования обнаружили очаг пожара. Своими силами нашли огнетушитель, приступили к тушению. Первая проблема возникла на аварийном участке, где происходит пожар, загазирование, отсутствует вода. Мы бегали полчаса, ищем воду. Это уже не первый раз такое. То есть весь вопрос идет в контроле», − рассказал он о первых часах после трагедии.
По его словам, если бы спасатели прибыли на место аварии на пару часов позже, то мог произойти еще один взрыв из-за скопившейся пыли.
Еще один спасатель Александр Григорьев признался, что теперь ему стыдно за свою работу.
«Мы приходим на шахту, нас ни во что не ставят. Мы ничего не можем сделать. То есть у нас первоначальная задача — это предотвращение взрыва. Мы должны сделать разведку, посмотреть пылевую обстановку, орошение как идет, мы идем, пишем замечания, половина замечаний нет, потому что говорят, ну сейчас «Арселор» встанет, они начнут нам что-нибудь говорить, разорвут контракт. Я не знаю, у кого мы сейчас на подряде. Я не знаю, кто мы. У нас все забрали. Мы вообще горноспасатели. Сейчас у нас эту приставку забрали. И честно, сейчас я не знаю, спасатели ли мы вообще. Кто мы?» − эмоционально высказался он.
Александр также заявил, что на их замечания руководство закрывает глаза. Деятельность горноспасателей становится фикцией. Далее он рассказал, что раньше командир взвода мог остановить конвейер, отключить электричество, выписать предписание и до тех пор, пока замечания не устранят, шахта не функционировала. Однако сейчас все иначе.
«Раньше, когда можно было так делать, все замечания в полчаса — час устранялись, потому что вы сами понимаете, какие это потери денежные. У нас сейчас все потеют за деньги в основном. Это огромная потеря для них. В час — это бешенные деньги. Все устранялось в течение часа, и шахта возобновляла работу», − высказался спасатель.
Следом у них спросили, какие нарушения они обнаружили в шахте имени Костенко. На что спасатели ответили также эмоционально:
«Уважаемые, какие нарушения? Там все перевернуто! О чем вы говорите? Что мы сейчас можем там увидеть? Вы не представляете, там все перевернуто! Там сила взрыва была, не то, что людей разрывало на части, там балки железные гнуло. О чем вы говорите, там ничего непонятно. Ты идешь, здесь завал, вот это все металлом закинуто. Пройти, я не знаю, лазейки ищешь. Мы не смотрели за замечания в данный момент. Их смотреть просто бесполезно. Не знаю, как в аду, но там очень плохо все».
Александр также признался, что они даже не знают, кого они там нашли, потому что некоторых шахтеров они вытаскивали по частям:
«Вы не знаете, кого мы там нашли. Сначала выносили тела. Потом выносили руки, ноги, головы, а потом уже выносили просто, не знаем, что. Поэтому шесть человек невозможно определить. Надо делать ДНК-тест. Мы не знаем, нашли ли мы всех».
Также выяснилось, что психолог со спасателями работает «только на бумаге». По словам спикеров, специалист появился на их работе два месяца назад.
«Никто работы в этом направлении не ведет. Просто числится в штате. Первую ночь я пришел домой и плакал, мне мужиков жалко. Они шли просто заработать денег, прокормить свою семью», − признался Александр.
В заключение спасатели озвучили пару нарушений. Среди них: отсутствие рукавов и разорванные пожарные ставы.
«Нет рукавов. Все рукава перекатаны, хотя они не менее двух раз в год должны перекатывать. Это первое. Второе, разорваны пожарные ставы. Они должны подпитываться водой. Очаг маленький загорелся, мы не можем тушить. Нечем», − резюмировали они.
Публикация от Нургалимов Мурат — Совет местного самоуправления г. Караганды (@msu.city)
По сообщению сайта EKaraganda.kz